Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!

Я патриотам не грублю.
И русским патриотам - в частности.
Я родину - пиздец люблю,
Когда отечество в опасности.

Ведь если мирно спит народ
И каждый с каждым крепко дружен,
Патриотизм (ебись он в рот!)
И на хуй никому не нужен.

Доярка, менеджер и панк
Живут себе, и жизни рады,
Пока чужой железный танк
Не ебанёт по ним снарядом.

Ну, тут, конечно, настаёт
Пиздец труду и жизни личной,
Страна огромная встаёт
И в смертный бой идёт привычно.

Ну да, народ у нас - говно.
С тупой уёбищною мордой,
Но в час лишений - всё равно
Он - героический и гордый.

Вот например, возьмём меня:
Уёбок, трус и алкоголик,
Но со страной случись хуйня -
Я полюблю её до колик!

Как тренированный барбос
С гранатой поползу под танки.
На амбразуру? Не вопрос!
Хотя, прикольней - на тачанке.

Враги ебут твою сестру?
Братан, звони мне на мобилу,
Я в порошок козлов сотру,
Чтоб, сука, неповадно было!

У школы - виселицы в ряд?
На них висят пенсионеры?
Пиндосам отомстит отряд
Борцов за Родину и Веру!

Враги ползут на наш редут?
Мы - грянем песню боевую,
И даже пидоры пойдут
На смерть в атаку штыковую!

И даже если взять блядей,
Которых много на Рублёвке,
У них для извергов-гостей
Всегда заряжены винтовки.

Банкир, еврей, антисемит,
Скинхед, риэлтор и шалава
Отпор дадут тебе, наймит,
И станет Родина - Державой!

Но это всё пока - мечты.
Без оккупанта и фашизма
Простые люди, я и ты
Чужды идей патриотизма.

Нам - похуй (ты меня прости)
Родной отчизны честь и совесть,
И спит на запасном пути
Наш заржавелый бронепоезд.

И ты - урод, и я - урод,
Таких как мы у нас немало,
Но мы - пиздец, какой народ,
Когда нам съездят по ебалу.

О русской душе:

если спросите меня,
Скажу, что говорить про Душу
В России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:
Меня родившая страна
Живет душевно и прекрасно,
Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушно
За это резкое туше,
Но я же — тоже русскодушный,
Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушной
Себя от страхов оградив,
Страна, к себе неравнодушна,
Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнет
И не придет лишений час,
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —
Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душной
Ни обретался мой народ,
Он верит, верит, простодушный,
Что каждый, кто не он, — урод.

Он знает, что французы — скучны,
Что немец — подлый душегуб,
Что все татары — двоедушны,
Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,
Извека верит от души,
Что он один — одушевленный,
А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,
И старики, и малыши
Считают для других загадкой
Прекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —
Когда-то завещал поэт.
С тех пор и душим терпеливо
Все, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,
Он за границей не бывал,
Он пил из кружки со старушкой
И милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,
Надушен кельнскою водой,
Склонял к постели добродушно
Девиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…
И пусть мы все разорены,
«Подушка», «душка», «раскладушка»
С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,
Тот мальчик, что хотел в Тамбов,
Не помнит, что в России «души» —
Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,
Прекраснодушный мой народ
Готов иудушкам тщедушным
Глядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубке
Душою отлетал в астрал
И пел, умильно скорчив губки:
«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,
Народы с ценностью иной,
Мы здесь — душевно все больные.
Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большою
Горды — от Тулы до Курил —
Как будто чуйской анашою
Нас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,
Но любим черную икру,
Прошу, не лезьте русским в душу
С похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…
Есть водка, пиво, беляши,
Садись ко мне поближе, душка,
И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,
В нас очень весело живет,
Подобно русскому баяну:
То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.
Да так, что, сука, до утра —
Про «Вышла на берег Катюша»
И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,
Про на поляну самолет,
Потом еще про три танкиста
Душещипательно поет.

А если что кому противно,
У нас пощады не проси!
Душа — есть орган коллективный,
По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,
И орган страсти роковой,
И орган братского общенья,
И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:
Всяк чужеземец, запиши,
Что русский может быть без тела,
Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,
Нам пофиг бентли и порши.
Мы из любого выбьем душу
За оскорбление души!